Неспособность разграничить миф и историческую реальность долго оставалась настоящим бедствием, преследовавшим историю средних веков, и нет проблемы, которая могла бы иллюстрировать это обстоятельство лучше, чем так называемое droit de cuissage (букв.: "право возложения ляжки"). Речь идет о праве, известном англоязычному миру как "право первой ночи", предоставлявшем помещику возможность лишать девственности любую невесту из его владений. 
Термин одновременно описывает юридическую привилегию и сексуальное злоупотребление, соединяя в себе слово "право" (droit) и слово "ляжка", "бедро" (cuisse). Впервые он появляется в сочинениях юриста позднего средневековья Николя Буайе, сообщающего, что "гасконские помещики имели право класть обнаженную ногу поперек ложа новобрачных". В конце XVi века эту привилегию ярко описывает другой видный законник Рене Шоппен, который изливает свой гнев из-за того, что каноники соборного капитула в Лионе, "бывшие одновременно и лионскими графами, по праву патронов "возлагали лядвие" на постель... своих подданных мужского и женского пола, скрепляя их брак в первый день супружеского соединения". Хотя далее он указывает, что эта "постыдная обязанность" позже сменилась вручением подарка во время свадебного пира. Мы видим здесь все компоненты, обеспечивающие возникновение стойкого мифа, - власть, секс и, конечно же, деньги, которые тоже входят сюда в качестве возмещения за отказ от осуществления предполагаемого "права".
Отчасти путаница возникла из-за чисто языковой двусмысленности некоторых исторических текстов, подлинность которых не вызывает сомнений. Например, "Книга бургундских обычаев", составленная и снабженная комментариями в конце XIV века, утверждает, что когда мужчина женится в чужом поместье и приводит жену к себе, то "если он в первую ночь заставит ее лечь под господина, то ничего не теряет, ибо приобретает женщину для господина и включает ее в его состояние". Для понимания этого текста нужно вспомнить об общеизвестном праве на брачный выкуп, которое компенсировало помещику потерю будущего потомства супружеской четы, если фепостной крестьянин или крестьянка "вступали в брак за пределами его владений". Согласно "Книге бургундских обычаев", крепостной может избежать уплаты выкупа, заставив свою невесту "лежать под господином", что в средневековом смысле слова означает "в пределах его поместья".
Иначе говоря, муж переводит жену "в подчиненное положение", вследствие чего помещик получает право на владение будущим потомством новобрачных, отказываясь от традиционного возмещения убытков с помощью выкупа. Эта возможность неверного толкования открыла путь для идеологически мотивированных интерпретаций других документов, относящихся к более поздним векам.
Источник проблемы кроется в преувеличении масштабов того монстра, каким историофафия представляет феодализм. Считается, что droit de cuissage, утверждая право помещика на обладание женским телом, негласно противопоставляло автономии индивида и свободе личности систему наследуемых прав, отчего последние и стали настоящей эмблемой унижения человека, коренящегося в самой сути феодализма, неотьемлемой частью того комплекса феодальных бесчинств и помещичьего гнета, который окончательно упразднила Французская революция. Концепция droit de cuissage превратилась в символ средневекового варварства и сыграла немаловажную роль в формировании общих представлений о Средних веках, как в восприятии широких масс, так и среди ученых-историков.
Офаничивая свое исследование Францией, ученый Буро с самого начала утверждает, что пресловутое "право" никогда не было реальной социальной практикой, хотя свидетельства о нем в средневековых картуляриях и обычной литературе восходят к очень раннему времени - XIII веку. Сохранившиеся свидетельства заставляют признать, что даже если никто из помещиков в действительности не пользовался своим правом, соответствующее понятие обладало по меньшей мере словесной 
продолжение следует...
