А. Парамонов
Воспоминания о службе в армии.

В школе я был дохлым, худым и болезненным маменькиным сыном. На занятия по физическому воспитанию почти не ходил, с детства был поставлен на диспансерный учет. Стыдно вспомнить, но я бегал последний, или предпоследний в классе, подтягивался один раз, и это при том, что у нас в школе № 4 (г. Первомайский Харьковской обл.) был лучший преподаватель физкультуры – Борис Васильевич Волошкин. Иногда я пытался начать заниматься дополнительно, но увы, надолго меня не хватало, тем более когда речь шла о кроссах на пять и восемь километров.

После школы я работал почти год на Первомайском хлебозаводе, а летом 1987 г. поступил в Ленинградский сельскохозяйственный институт (далее ЛСХИ). В армию мне предстояло идти весной 1988 года, и я с ужасом думал о ее приближении. Папа мой светлая голова, физкультуру не любил, к моему физическому воспитанию руку не прикладывал, мог меня от армии освободить, но сказал, что мне будет полезно послужить.

Проводы проходили в общежитии № 1 ЛСХИ, мои соседи по комнате Серега Петросян и Алик Курбанов, а также их друзья – почти все армяне по национальности приготовили царские кушанья: шашлыки, люля-кебаб, долму. Мама очень удивлялась всему этому, она рассчитывала на то, что ей придется целый день простоять у плиты, но когда она утром зашла в комнату, то ребята отправили ее отдыхать. Проводы прошли весело, до самого утра гуляли по г. Пушкину (там расположен ЛСХИ). Мама собрала мне немного вещей, при этом станок она купила мне один из самых дешевых, показывая его мне, она сказала, что у меня он все равно потеряется.

Утром 24 июня 1988 г. автобус отвез меня вместе с другими призывниками в г. Ленинград на проспект Обуховской обороны в ДК завода «Пигмент». Через пару часов нас распределили по командам и отпустили до 16 часов гулять. В моей команде № 895 было человек тридцать, я и еще трое ребят зашли в магазин, где мы купили две бутылки водки «Столичная» и устроились выпить и закусить у Володарского моста. Плавали корабли по Неве, а нам было чрезвычайно приятно наслаждаться в этот солнечный день последними днями свободы. Вечером нашу команду отправили на вокзал к поезду до Москвы, бравый усатый капитан, так и не сказал, куда же нас везут. Ехали в общем вагоне, народу до ужаса много, спал на третьей полке. В Москве стало известно, что везут нас в Самарканд, а ехать туда трое суток.

В Москве за ожиданием прошел целый день, показавшийся вечностью. Казанский вокзал был грязным, единственное, что меня отвлекло, так это матч чемпионата Европы СССР - Голландия. Наши проиграли, народ в зале ожидания ругался, пил пиво, водку. Почти в полночь сели в поезд до Самарканда. Вагон общий, вонючий, забитый битком, мое место правда лучше, чем в поезде до Москвы, еду на верхней полке. На второй день пути наступает страшная жара, вагон наполняют лица неизвестных народностей, мусор везде, в туалет ходят не закрывая двери, иногда прямо на пол.

см. ниже...

Место, где расположена рота, оказалось полигоном. Мы часть бригады связи, территория обнесена бетонным забором, внутри несколько кирпичных построек и довольно большое количество деревьев и кустарников, а за забором пески, каньоны и верблюжья колючка. Поэтому и называется наше место «зеленый городок». Судьба наша печальна, больше половины из нас по окончании учебы уходят в Афганистан. Рядом с нашей учебной ротой расположилась бригада связи, танковый полк и полк ВДВ, а также свалка уничтоженной моджахедами советской военной техники.

Сержант Чернецов со снисходительной улыбкой осматривает наши личные вещи, что-то выкидывается сразу-же, ложки, кружки относим в столовую. Определили меня в пятый взвод, командовал пока, что им командир второго отделения младший сержант Лебедев, командир первого отделения сержант Рудевич где-то в командировке, поехал за очередным пополнением, там же и командир взвода. Первые дни пока не было пополнения, все как-то было спокойно, казарма наполовину пустая, занятий нет. Первые наряды на КПП, учебному корпусу, дневальным показались чересчур легкими, и только наряд в столовую вызвал отвращение. Утренняя зарядка заключалась в том, чтобы добежать в одних трусах до Парка Победы, где недавно посадили молодые деревья, взять ведра и вылить под каждое дерево три, четыре ведра. Гораздо более досаждала жара, иной день доходило до 48 градусов в тени.

Еще в первые дни нам объяснили, что нужно хорошо мыть ноги, стирать носки, воду из-под крана пить нельзя (в Самарканде нет канализации, поэтому дизентерия здесь очень распространенная болезнь). Все же находятся умники не стирают носки, ноги заболевают грибком, вонь стоит жуткая. Вместо воды каждое утро заливаем наши 1,5 литровые пластмассовые фляги горячим чаем (на 900 л. воды 15 кг. верблюжьей колючки и 100 гр. зеленого чая). Остатки приносят в казарму, где разливают по графинам (стояли на каждой тумбочке на подносах, вместе с четырьмя стаканами). Те же, кто не удерживался и пил воду из-под крана проводил несколько дней в мучениях, а первую ночь в бесконечной беготне в туалет. Туалет был расположен метрах в двухстах от казармы, и не всем удавалось добежать до него, и такой солдат делал в штаны. Проснешься утром, а кто-то уже сидит сушится, благо все это быстро происходило, утром часа за два, в обед за 30 – 40 минут. Вскоре только единицы не выдерживали и пробовали пить сырую воду (в основном ребята из Прибалтики), стыдно, а вдруг не добежишь.

Из положительного, что сразу понравилось, был послеобеденный сон. Это здесь необходимость, так как очень быстро после 12 часов можно получить солнечный удар, до 15 часов было самое страшное время. Кормили же нас отвратительно, вот что можно было есть всегда, так это картошку, гречневую кашу, вареные яйца, хлеб, сливочное масло, фрукты, чай и компот. Первое время постоянно присутствует чувство голода, особенно у выходцев из Прибалтики. Помню, как один эстонец Паул Кывамаа, каждый день после обеденного сна шел в магазинчик танкового полка и покупал себе по пять-шесть пирожных. Где он умудрялся прятать деньги неизвестно, возможно у своего земляка, почти дембеля, заведующего свинарником бригады связи. Кстати он вскоре совсем перестал заниматься и перешел жил в свинарник, его готовили в преемники на это место.

см. ниже...